– И куда мы ее потащим? Упрямая девка, – просипел Шельт, сграбастав в охапку Дориану и одновременно продолжая затыкать ей рот.

– В заброшенный дом лудильщика. Там даже кровать была. А нам сейчас очень она пригодится.

Блондин с ножом непристойно загоготал, и Дориана возжелала, чтобы возмездие проклятия настигло ее прямо здесь и сейчас. До того, как мерзкие лапы коснутся ее тела.

И до того сильно ей этого захотелось, что почудилось рычание дикого зверя. Глухое, утробное.

Злоумышленники вели Дори по дорожке, где не было фонарей, и светило вдруг опять спряталось за внезапно набежавшими облаками.

Дори пыталась в это время укусить потную ладонь Шельта, зажимавшую ей губы, но добилась только того, что он ее стукнул, вызвав неудовольствие своего напарника.

Они уже почти дошли до одноэтажной каменной постройки, выглядевшей заброшенной, но в хорошем состоянии, когда рычание, что показалось Дори, стало громче.

– Что это, Мак? – испуганно спросил Шельт, и Дориана поняла, что не она одна это слышит!

А потом из пустого, лишенного стекла окна дома выпрыгнул на них огромный зверь. Дориана таких диковинных никогда не видала, только в книгах и во сне. Тигр. Такой же, как в ночных ее видениях.

Какой жуткой была его оскаленная пасть!

Глаза горели злобой, хвост бил по натянутым бокам. Вся поза говорила о том, что сейчас тигр кинется на них.

Шельт толкнул Дориану навстречу зверю с криком:

– Забирай девку, господин! Только нас не трогай.

Господин? Здесь так принято называть животных? Но это неважно. Главное, небеса услышали ее просьбу.

Дориана увидела, как огромная хвостатая тень пронеслась мимо нее к Маку, мощная лапа ударила по руке, зажавшей нож. Услышав, как мужчина завыл от боли, Дори поняла: вот ее шанс.

Негодяям и тигру было не до нее.

Ноги вначале не слушались, но она все равно заставила себя бежать.

Куда?

Непонятно. Но так пока что есть шанс выпутаться.

За спиной слышно было рычание и крики.

Вперед. Зачем-то она выжила?

Значит, руки опускать нельзя.

Дориана уже задыхалась, но не позволила себе снизить темп.

Впереди показалась улочка. Освещенная масляными фонарями, тихая, с милыми невысокими домами и уютными двориками.

Людей видно не было, оно и к лучшему.

Зато, когда Дори углубилась между домами, нашлась лавочка.

Девушка в изнеможении опустилась на нее.

Она не знала, в какой город или даже страну довелось ей попасть. Но здесь было тепло и хорошо пахло.

Переживания вылились в усталость, отключившую всю осторожность.

Глаза сами собой сомкнулись. Голова Дори опустилась на грудь.

Девушка не просто заснула, она словно выпала из этого мира на время.

А вернул ее добродушный мужской голос:

– Какой подарочек мне тут под утро. Девка, ты навеселе или просто притомилась?

Дориана испуганно вскочила: ей почудилось, что это Мак и Шельт убежали от тигра и нашли ее.

Но перед девушкой стоял немолодой седовласый мужчина в рабочей одежде и темно-синем фартуке поверх.

– Заблудилась? – участливо поинтересовался он.

Дориана кивнула. Понимая, что ей нужна добротная история, она сказала, подбирая слова:

– Меня из дома выгнали. Отец умер, а мачехе я не нужна оказалась.

– Откуда ж ты? Говор у тебя не наш. Вроде и слова понятные, а звучат как неродные.

Дориана и сама уже обратила внимание, что произношение здесь отличается от привычного ей. Хорошо, что язык тот же хотя бы. А то слышала она, что другие бывают.

– Я далеко отсюда родилась, – осторожно ответила она.

– Не хочешь признаться, чтобы не нашли? – с пониманием произнес мужчина.

Она вдруг решилась и выдохнула:

– Из Олинги я.

– Олинги? – удивился собеседник. – Не слышал никогда о такой.

Теперь уж пришло время поразиться Дориане: как вполне просвещенный с виду человек мог не слышать никогда о землях в пяти-шести днях ходу морем? Что-то не так тут.

– Меня зовут Лисмор, – сообщил мужчина. – Я пекарь в этом квартале. И коли податься некуда тебе, можешь пойти ко мне в работницы. Я как раз ищу служанку в пекарню: моя старуха захворала и не справляется, а дочка замуж убежала. Только работать придется по-настоящему, от зари до заката. Жильем мы с женой тебя обеспечим.

– Спасибо!

Дориана согласилась, не раздумывая. Да, к труду она не то чтобы сильно приучена, все же из благородной семьи девушка. Но желание пригодиться у нее сильное было. И учиться готова.

Потому она с радостью пошла за Лисмором.

Пекарь увел ее от здания со скамьей – как поняла Дори, это и есть пекарня. Они прошли еще пять домов вперед, до двухэтажного строения.

– Вот здесь живем мы, а комната дочки на втором этаже, свободна уже год как, – объяснил Лисмор.

Войдя внутрь, пекарь позвал:

– Илана!

В ответ ему послышался надтреснутый женский голос:

– Чего обратно тебя принесло? На работу же уже пошел. Забыл что-то?

– Не забыл, а помощницу нам нашел.

Лисмор провел Дори в прибранную, но слегка захламленную комнату. Из мебели там был большой диван, кресло да комод. Остальное же – коробки какие-то да кадки или вазы.

В кресле сидела сухонькая женщина, выглядела она старше Лисмора; Дори вспомнила, что он говорил о болезни.

– Кто это? – Илана пристально посмотрела на девушку, и та съежилась от подозрительного взгляда.

– Некуда ей пойти, на скамейке спала. Пусть поработает на нас с тобой.

Женщина явно что-то хотела сказать, да передумала. И только рукой махнула:

– Что с тобой делать? Веди в комнату Солы ее.

А потом обратилась к девушке:

– Зовут тебя как, находка?

– Дориана, – представилась наконец проклятая.

– Ну, добро пожаловать в Меелингу, Дориана, – все так же добродушно, хоть и немного растерянно сказал Лисмор.

Комната Соланы, дочери Лисмора и Иланы, оказалась просторной. Не такой богатой, как бывшие покои Дори, что остались далеко на родине. Но сейчас для Дорианы это были хоромы. Пришлось ей пройти и тюремную камеру, и подсобную каморку на корабле, полную вонючих тряпок.

Дориане показали, где принять ванну, Лисмор положил перед ней стопку чистой одежды.

– Сола чуть плотнее тебя будет, так что платье свободно сядет. Но велико – не мало.

Поблагодарив доброго пекаря, Дориана с наслаждением помылась.

Состояние кожи под клеймом ее обеспокоило. Как бы попросить у хозяев что-нибудь от ожогов? Ведь они поймут, что Дори меченая, и с отвращением ее выгонят. А ей так не хотелось снова оказаться бездомной.

Придется терпеть пока, искать способ обработать поврежденную кожу, наложить лечебную повязку. Да, Дори и сама целительница, но, увы, магия проклятия оказалась сильнее, и скорость заживления была невысокой.

Она нашла среди кремов и мыльных принадлежностей пузырек с маслом, которым пропитала кусок серого от времени полотна, лежавшего на дальней полке в спальне. На свой страх и риск порвала ветхую ткань на лоскуты, сообразив себе повязку на ожог.

Нужным этот то ли кусок простыни, то ли просто обрывок ткани не выглядел. И Дори понадеялась, что его не хватятся.

Илана была ей не рада, это заметно. Однако оказала нежданной работнице-постоялице гостеприимство. Пригласила ее к столу, угостив простой сытной пищей.

Дориана поблагодарила и только тогда поняла, насколько она голодна. На корабле она питалась скудно и редко. Чаще всего удавалось поесть раз за сутки.

И хоть девушка старалась не накинуться на еду, Илана все равно что-то поняла.

– Смотрю, разносолами жизнь тебя не баловала, – проскрипела она, сев напротив Дорианы, – да испугана немало чем-то. Кто ж так тебя всполошил, от кого бежала ночью?

– От тигра. – Дориана сжала в кулаке кусок хлеба, мягкого, ароматного. Пекарь свое дело знал хорошо.